БИБЛИОЛИТ. Антология любимой поэзии. Вып. 20

Почему-то складываются они в поэтические пары – и не потому, что их поэзия родственна, а, может быть, по степени яркости своего таланта, разного для каждой. Такими парами выступают, например, сёстры Лохвицкие – Мирра и Тэффи, София Парнок и Черубина де Габриак. Это не просто женская поэзия, а женская поэзия высокого класса, серебряный шлейф которой тянется далеко в веках…     И удивительные Хлебников и Кручёных, Нарбут и Герасимов.

Алфавитный указатель авторов 1 – 10 выпусков: http://www.clubochek.ru/vers.php?id=57520 Алфавитный указатель авторов 11 – 30 выпусков: http://www.clubochek.ru/vers.php?id=58638 София Яковлевна Парнок (Парнох) (1885 – 1933) * * * Не хочу тебя сегодня. Пусть язык твой будет нем. Память, суетная сводня, Не своди меня ни с кем. Не мани по тёмным тропкам, По оставленным местам К этим дерзким, этим робким Зацелованным устам. С вдохновеньем святотатцев Сердце взрыла я до дна. Из моих любовных святцев Вырываю имена. * * * Я не люблю церквей, где зодчий Слышнее Бога говорит, Где гений в споре с волей Отчей В ней не затерян, с ней не слит. Где человечий дух тщеславный Как бы возносится над ней, – Мне византийский купол плавный Колючей готики родней. Собор Миланский! Мне чужая Краса! – Дивлюсь ему и я. – Он, точно небу угрожая, Свои вздымает острия. Но оттого ли, что так мирно Сияет небо, он – как крик? Под небом, мудростью надмирной, Он суетливо так велик. Вы, башни! В высоте орлиной Мятежным духом взнесены, Как мысли вы, когда единой Они не объединены! И вот другой собор... Был смуглый Закат и желтоват и ал, Когда впервые очерк круглый Мне куполов твоих предстал. Как упоительно неярко На плавном небе, плавный, ты Блеснул мне, благостный Сан-Марко, Подъемля тонкие кресты! Ложился, как налёт загара, На мрамор твой – закатный свет... Мне думалось: какою чарой Одушевлён ты и согрет? Что есть в тебе, что инокиней Готова я пред Богом пасть? – Господней воли плавность линий Святую знаменует власть. Пять куполов твоих – как волны... Их плавной силой поднята, Душа моя, как кубок полный, До края Богом налита. 1914 * * * Господи! Я не довольно ль жила? Берег обрывист. Вода тяжела. Стынут свинцовые отсветы. Господи!.. Полночь над городом пробило. Ночь ненастлива. Светлы глаза его добела, Как у ястреба... Тело хмельно, но душа не хмельна, Хоть и немало хмельного вина Было со многими роспито... Господи!.. Ярость дразню в нём насмешкою, Гибель кличу я, – Что ж не когтит он, что мешкает Над добычею? * * * Я гляжу на ворох жёлтых листьев... Вот и вся тут, золота казна! На богатство глаз мой не завистлив, – богатей, кто не боится зла. Я последнюю игру играю, я не знаю, что во сне, что наяву, и в шестнадцатиаршинном рае на большом привольи я живу. Где ещё закат так безнадежен? Где ещё так упоителен закат?.. Я счастливей, брат мой зарубежный, я тебя счастливей, блудный брат! Я не верю, что за той межою вольный воздух, райское житьё: за морем веселье, да чужое, а у нас и горе, да своё. 1927 Велимир (Виктор) Владимирович Хлебников (1885 – 1922) Кузнечик Крылышкуя золотописьмом Тончайших жил, Кузнечик в кузов пуза уложил Прибрежных много трав и вер. «Пинь, пинь, пинь!» – тарарахнул зинзивер. О, лебедиво! О, озари! <1908 –1909> * * * Там, где жили свиристели, Где качались тихо ели, Пролетели, улетели Стая лёгких времирей. Где шумели тихо ели, Где поюны крик пропели, Пролетели, улетели Стая лёгких времирей. В беспорядке диком теней, Где, как морок старых дней, Закружились, зазвенели Стая лёгких времирей. Стая лёгких времирей! Ты поюнна и вабна, Душу ты пьянишь, как струны, В сердце входишь, как волна! Ну же, звонкие поюны, Славу лёгких времирей! 1908 Алексей Елисеевич Кручёных (1886 – 1968) * * * Дыр бул щыл убещур скум вы со бу р л эз 1913 Черубина де Габриак (Елизавета Ивановна Дмитриева / Васильева) (1887 – 1928) Исповедь В быстро сдёрнутых перчатках Сохранился оттиск рук, Чёрный креп в негибких складках Очертил на плитах круг. В тихой мгле исповедален Робкий шёпот, чья-то речь. Строгий профиль мой печален От лучей дрожащих свеч. Я смотрю игру мерцаний По чекану тёмных бронз И не слышу увещаний, Что мне шепчет старый ксёндз. Поправляя гребень в косах, Я слежу мои мечты, – Все грехи в его вопросах Так наивны и просты. Ад теряет обаянье, Жизнь становится тиха, – Но как сладостно сознанье Первородного греха... 1909 * * * Лишь раз один, как папоротник, я цвету огнём весенней, пьяной ночью... Приди за мной к лесному средоточью, в заклятый круг, приди, сорви меня. Люби меня. Я всем тебе близка. О, уступи моей любовной порче. Я, как миндаль, смертельна и горька, нежней чем смерть, обманчивей и горче. <1909> * * * То было раньше, было прежде... О, не зови души моей. Она в разорванной одежде Стоит у запертых дверей. Я знаю, знаю, – двери рая, Они откроются живым... Душа горела, не сгорая, И вот теперь полна до края Осенним холодом своим. Мой милый друг! В тебе иное, Твоей души открылся взор; Она – как озеро лесное, В ней небо, бледное от зноя, И звёзд дробящийся узор. Она – как первый сад Господний, Благоухающий дождём... Твоя душа моей свободней, Уже теперь, уже сегодня Она вернётся в прежний дом. А там она, внимая тайнам, Касаясь ризы Божества, В своем молчаньи неслучайном И в трепете необычайном Услышит Божии слова. Я буду ждать, я буду верить, Что там, где места смертным нет, Другие приобщатся чуду, Увидя негасимый свет. Красный плащ Кто-то мне сказал: твой милый Будет в огненном плаще... Камень, сжатый в чьей праще, Загремел с безумной силой? Чья кремнистая стрела У ключа в песок зарыта? Чьё летучее копыто Отчеканила скала? Чьё блестящее забрало Промелькнуло там, средь чащ? В небе вьётся красный плащ... Я лица не увидала. <1909 – 1910> * * * Ego vox ejus! В слепые ночи новолунья, Глухой тревогою полна, Заворожённая колдунья, Стою у тёмного окна. Стеклом удвоенные свечи И предо мною, и за мной, И облик комнаты иной Грозит возможностями встречи. В тёмно-зелёных зеркалах Обледенелых ветхих окон Не мой, а чей-то бледный локон Чуть отражён, и смутный страх Мне сердце алой нитью вяжет. Что, если дальняя гроза В стекле мне близкий лик покажет И отразит её глаза? Что, если я сейчас увижу Углы опущенные рта И предо мною встанет та, Кого так сладко ненавижу? Но окон тёмная вода В своей безгласности застыла, И с той, что душу истомила, Не повстречаюсь никогда. <1909 – 1910> * Ego vox ejus! – Я – её голос! (лат.) Прялка Когда Медведица в зените Над белым городом стоит, Я тку серебряные нити, И прялка вещая стучит. Мой час настал, скрипят ступени, Запела дверь... О, кто войдёт? Кто встанет рядом на колени, Чтоб уколоться в свой черёд? Открылась дверь, и на пороге Слепая девочка стоит; Ей девять лет, ресницы строги, И лоб фиалками увит. Войди, случайная царевна, Садись за прялку под окно; Пусть под рукой твоей напевно Поёт мое веретено. ...Что ж так недолго? Ты устала? На бледных пальцах алый след... Ах, суждено, чтоб ты узнала Любовь и смерть в тринадцать лет. <1909-1910> * * * С моею царственной мечтой Одна брожу по всей вселенной, С моим презреньем к жизни тленной, С моею горькой красотой. Царицей призрачного трона Меня поставила судьба... Венчает гордый выгиб лба Червонных кос моих корона. Но спят в угаснувших веках Все те, кто были бы любимы, Как я, печалию томимы, Как я, одни в своих мечтах. И я умру в степях чужбины, Не разомкну заклятый круг. К чему так нежны кисти рук, Так тонко имя Черубины? <1909-1910> * * * Братья-камни! Сёстры-травы! Как найти для вас слова? Человеческой отравы я вкусила – и мертва. Принесла я вам, покорным, бремя тёмного греха, я склонюсь пред камнем чёрным, перед веточкою мха. Вы и всё, что в мире живо, Что мертво для наших глаз, – вы создали терпеливо мир возможностей для нас. И в своем молчанье – правы! Святость жертвы вам дана. Братья-камни! Сёстры-травы! Мать-земля у нас одна. 1917, Санкт-Петербург * * * Да, целовала и знала губ твоих сладких след, губы губам отдавала, греха тут нет. От поцелуев губы только алей и нежней. Зачем же были так грубы слова обо мне. Погас уж четыре года огонь твоих серых глаз. Слаще вина и мёда был нашей встречи час. Помнишь, сквозь снег над порталом готической розы цветок, Как я тебя обижала, как ты поверить мог. 5 ноября 1925 * * * Я ветви яблонь поняла, Их жест дающий и смиренный, Почти к земле прикосновенный Изгиб крыла. Как будто солнечная сила На миг свой огненный полёт В земных корнях остановила, Застыв, как плод. Сорви его, и он расскажет, Упав на смуглую ладонь, Какой в нём солнечный огонь, Какая в нём земная тяжесть. Июль 1926, Мальцево * * * Всё летают чёрные птицы И днём, и поутру, А по ночам мне снится, Что я скоро умру. Даже прислали недавно – Сны под пятницу – верные сны, – Гонца из блаженной страны – Темноглазого лёгкого фавна. Он подошел к постели И улыбнулся: «Ну, что ж, У нас зацвели асфодели, А ты всё ещё здесь живёшь? Когда ж соберёшься в гости Надолго к нам?..» И флейту свою из кости К моим приложил губам. Губы мои побледнели С этого самого дня. Только бы там асфодели Не отцвели без меня! 25 сентября 1926, Петербург Владимир Иванович Нарбут (1888 – 1944) В эти дни Дворянской кровию отяжелев, Густые не полощутся полотна, И (в лапе меч), от боли корчась, лев По киновари вьётся благородной. Замолкли флейты, скрипки, кастаньеты, И чуют дети, как гудит луна, Как жерновами стынущей планеты Перетирает копья тишина. – Грядите, сонмы нищих и калек, (Се голос рыбака из Галилеи)! Лягушки кожей крытый человек Прилёг за гаубицей короткошеей. Кругом косматые роятся пчёлы И лепят улей мёдом со слюной. А по ярам добыча волчья – сволочь, – Чуть ночь, обсасывается луной... Не жить и не родиться б в эти дни! Не знать бы маленького Вифлеема! Но даже крик: распни его, распни! – Не уязвляет воиного шлема, И, пробираясь чрез пустую площадь, Хромающий на каждое плечо, Чело вечернее прилежно морщит На Тютчева похожий старичок. 1920 Михаил Прокофьевич Герасимов (1889 – 1937) * * * Как хорошо в лесу дубовом Вдали от улиц и людей Кидать пригоршни желудей В платок тумана голубого. Они – как золотые пули, Что прожужжали и уснули. Какая тишь, какой покой, Какую вижу даль со взгорья! А лес – что огневое взморье – Чуть плещет пламенной листвой. Сочатся дубом и рябиной Опушек рыжие обрывы, Блестят под паутиной нивы. А в небе пояс журавлиный Протянут млечною струёй Над присмиревшею землёй. 1913 Вып. 21: http://www.clubochek.ru/vers.php?id=57992

Тематика: Не относится к перечисленному

© Copyright:   Галина Булатова  , 2015